Пандемия и моральный порядок: мнение социолога ФОМ

Пандемия – это не только пандемия. В интернете рефлексирующие наблюдатели высказываются о социально-политических последствиях карантина. Журналист Юрий Сапрыкин пишет, что коронавирус ставит правительства стран перед развилкой: на одном пути лежит «здоровье и даже физическое выживание миллионов людей, а на другом – их привычный жизненный уклад, возможность зарабатывать и тратить заработанное, частная жизнь и гражданские свободы». В коронавирусной риторике опасность изменить жизненный уклад вызывает не меньше волнения, чем опасность заболевания. Эпидемия задевает моральный порядок. 

Социальным ученым известно, что фундаментом повседневной жизни является предсказуемость социальных практик. Наш привычный образ жизни покоится на принципе «и так далее» – мы хотим верить, что все будет так же, как прежде, все будет идти своим чередом: привычный распорядок дня, рабочее место, ужин в любимом ресторане, семейных отдых в ближайшем парке. Пустые полки в магазинах страшат прежде всего своей необычностью, осознание угрозы продовольственного дефицита приходит позже как рационализация тревоги. Да и те, кто скупает крупы и туалетную бумагу, не знают, насколько реальна эта угроза. Жизненную рутину поддерживают повседневные ритуалы. В западной культуре рукопожатие выступает знаком приветствия, или признания поступка, или предложением помощи. Французы вместо рукопожатия обмениваются социальными поцелуями. Забота о здоровье в условиях пандемии наложила на это строгие ограничения. Карантин не только ограничивает распространение вируса, но также ограничивает социальную жизнь. Важной становится физическая дистанция, а объятиям и другим телесным контактам места не остается. 

Пандемия обнажает наши моральные интуиции. На ум приходит дилемма вагонетки из философской этики. Эпидемическая ситуация в Северной Италии – одна из самых сложных. Итальянским врачами не хватает времени, пространства и физических сил, чтобы принимать всех пациентов. И они отдали предпочтение молодым. Особенность такой формы эйджизма в том, что она проявляется не как результат расхожих предрассудков и нравственной узости, а как сознательный выбор, вызванный необходимостью. Интересно было бы исследовать, каковы те социокультурные условия, что поддерживают данную моральную интуицию как естественную реакцию на имеющийся выбор.

Не так заметны, но гораздо шире представлены последствия карантина в аспекте экономического неравенства. Карантин назначает себе цену. Для работников инфраструктуры – сотрудников социальных служб, ресторанов, салонов красоты и всех, кто получает зарплату по сдельщине, – карантин – непозволительная роскошь. Можно предположить, что парикмахеры уже теряют часть ожидаемого дохода, но уйти на карантин – значит не получить и того, что можно заработать. В этих условиях они рискуют дважды – здоровьем и материальным достатком.

Напротив, «цифровые» сотрудники, рабочая жизнь которых протекает в офисах, переходят на дистанционный формат, из которого они готовы извлечь вторичные выгоды. В Сети ходят мемы о карантине, обещающем любимые сериалы, еду с доставкой на дом и прежде откладываемый семейный досуг. Получается, что карантин не только забирает, но и дает, хотя он и не для всех.

Эйджизм и классовое неравенство, заявляющие о себе в ситуации карантина, – это толика среди всех социальных последствий пандемии. О некоторых мы, возможно, не догадываемся. Удовлетворение вызывает то, что до сих пор удалось не разбудить (сдержать?) расистскую риторику. Конечно, мы сторонимся туристов из Азии, появляющихся в публичных местах, но фокус гигиенической бдительности наведен на других: интуитивно мы сторонимся тех, кого обычно принято считать источником опасности, – нищих в переходах, люмпенов, разнорабочих и гастарбайтеров. Купюра из рук разнорабочего с точки зрения инфекционной угрозы – не то же самое, что деньги, выданные кассиром в банке. Карантин убедительно показывает перевес классовых различий по сравнению с этническими или расовыми. 

Подобные примеры демонстрируют противоречие, присущее общественной жизни. Ценности морального порядка создают единство между людьми, но они же и разъединяют, оправдывая привилегии, предназначенные для одних, но не для других. В современных условиях карантин служит укреплению популяционного иммунитета при условии, что есть те, кто остается за рамками карантина.